Творческий Клуб "Чертова дюжина"

VII Конкурс-фестиваль "Умный смех"

Авторская песня

Анастасия Занадворова

Нечего драть!

У нас на кухне стоял деревянный стол.
Кот драл его ножки, но потом стол ушел –
На дачу уехал, махнувши ногой,
А на его место купили другой:

Стол с железными ножками коту неудобно драть.
Cтол с железными ножками… Куда дели тот, вашу мать?!
Стол с железными ножками: сплошное расстройство коту.
Под столом с железными ножками катается кот в бреду.

Но остались две старые табуретки:
Сосна сто процентов, немаркой расцветки.
И кот дерёт теперь когти лёжа
(ножки коротковаты), зато как вельможа…

Табуретки с сосновыми ножками кот теперь лёжа дерёт.
Табуретки с сосновыми ножками хозяин ведь не уберёт.
Табуретки с сосновыми ножками останутся тут навсегда!
Табуретки с сосновыми ножками – последняя радость кота.

Как-то утром кот заходит на кухню
И глазам не верит, и слуху, и нюху:
Табуретки исчезли, и след их простыл.
Стоят под столом стальные мосты…

Табуретки с железными ножками совсем невозможно драть.
За такие шутки над кошками ведь могут и в тапки на**ать.
Мебель с железными ножками вгоняет кота в тоску,
И кот идёт и обои дерёт, причём у всех на виду,
И кот идёт и обои дерёт, причём у всех на виду!!!

Все коты

Если… в мире исчезнут все коты,
Если… лапы, усы и уши
Перестанут топтать, дрожать и слушать,
И никто не будет прыгать с высоты,

Если… коты решат, что им лучше без нас,
И уйдут в иное измеренье,
Где никто им не выскажет неодобренье,
Где коты, по Пратчетту, без прикрас,

Если… никто не уронит горшок с цветком,
Не подерёт на кухне обои,
Если… нас наконец оставят в покое,
В самом что ни на есть людском,
Мы со скуки умрём.

Котики! Оставайтесь с нами!
Не исчезайте никогда!
Мы вам будем не хозяевами, но друзьями,
И у вас всегда будет свежая вода!

Мы купим новый цветок и кашпо,
Обои переклеим – давно пора.
Гордитесь: вы взяли нас «на слабо»,
Вы выиграли, если это была игра.

Мы хотим, чтоб вы «тыгдыкали» по квартире,
А потом на коленях дремали всласть.
Эй, домашние тигры, вы нас укротили!
И откуда ж к вам такая любовь взялась?

Это наша напасть…
Это тайная власть…
И ее у котов
Ни отнять, ни украсть.

…мяу!

Лидия Щербакова

Самка богомола

Однажды самка богомола
Влюбилась наглухо в самца.
Он некрасив был и не молод,
Но неуёмен без конца.
В день по два раза, даже чаще
Он отдавал супруге долг,
Но и она не безучастна,
В любовных играх знала толк.

Пора бы съесть – закон природы.
Давно уж должен быть финал,
Он всё для продолжения рода,
Что наработал, то отдал.
А самка то кричит, то стонет,
К чему трагедия и смерть?
Не лучше ль нежиться в истоме
И каждый день его иметь?

Она такое затевала,
Что садо-мазо – детский сад.
Дымясь, взлетало покрывало,
Взрывая чувственный снаряд.
У них такие были игры,
Покруче всяких ролевых,
Она была то диким тигром,
А то молчала за двоих.

Она слагала серенады,
И пела, не умея петь,
Он слушал, млея от услады,
Вползал в расставленную сеть.
Но как-то раз уже под утро
Его в постели не нашла,
Остались после камасутры
Два недоеденных крыла.

Неделю мучилась отрыжкой,
Костями жёсткими самца,
Потом приволокла под мышкой
Совсем зеленого юнца.
Когда ты по натуре – стерва,
Чужая жизнь не дорога,
То выбирай такую жертву,
Что всю неделю не рыгать.

Себя не тешьте понапрасну,
В природе свой круговорот,
И мы над ней, увы, не властны,
Она своё всегда возьмёт.

Подкаблучник

Так жила одна бы, если б не случай,
Что сквозь карму пролетел сквозняком.
Как-то раз к ней заглянул подкаблучник
И остался под её каблуком.
А она его кормила овсянкой,
Называла уважительно "Сэр",
Он забыл про пьянку, бросил гулянку,
Под каблук её охотно засел.

Припев:
Подкаблучник, подкаблучник –
Безответственности гимн,
Нет на свете места лучше;
Отключай свои мозги!

Хоть и места там не очень-то много,
И ни влево, ни вперёд не ногой;
Но шагает с нею той же дорогой,
А мечтает иногда о другой.
Хоть и думал он подняться повыше,
Но с мечтами расставался легко,
Чем корячиться из сил за престижем,
Лучше жить спокойно под каблуком.

Припев:

Только с возрастом каблук стал всё ниже,
И подошва прижимала к земле,
Ну, а он на это был не обижен,
Только б выдержали гвозди и клей.
Он мог место поискать и получше,
Вознестись аж до пупка или рук,
Но летает выше них подкаблучник,
Поднимая до небес тот каблук.

Припев:

А потом уже под тапочком белым,
У которого подошва как стол,
Все искал себе и место, и дело,
Только так ни то, ни то не нашёл.
И неважно, кто там ниже, кто выше,
Если в счастье и уюте твой дом,
Если вместе и взлетаешь, и дышишь,
Будь хоть сверху, будь хоть под каблуком.

Припев:

Бордо

Её любил он пылко,
Готов был мир отдать,
Принёс ей раз бутылку,
Она сказала: "Да".
Решил он : "Вот везуха!
Бюджетненько притом".
В бутылке бормотуха
Была рублей за сто.

Потом она жеманно
Сказала, лифчик сняв:
"Я, милый, пить не стану,
Ты выпей за меня".
Он сразу к сумке мухой
Помчался в коридор
И вместо бормотухи
Достал себе Бордо.

Вино в его бокале
Само просилось в рот,
Блаженство предвещало,
Ведь стоило пятьсот.
Уже на спально ложе
Решимостью полна,
Сказала: "Выпью тоже".
И выпила до дна.

И тут же у мужчины
Пропал желанный взлёт;
Понятно, в чём причина –
Неверным был расчёт.
Не то чтоб был он слабым,
Не то чтоб не любил,
Но задушила жаба
И охладила пыл.

Обмякли дух и тело.
Бордо тому виной.
И дама пожалела,
Что выпила вино.
Когда мужчина жаден,
Но МИР отдать готов,
Берите, соглашайтесь
И чёрт бы с ним, с Бордо.

Михаил Загот (автор музыки и текстов)

Уши торчком и квадратные челюсти
(Чезаре Ломброзо)

Я левша – есть такое суждение,
Если верить Чезаре Ломброзо,
Должен я совершать преступления,
Иль хотя бы страдать от психоза.

Ну, а если не будешь ты психом
И не станешь злодеем коварным
Ждёт тебя ещё большее лихо:
Будешь гением, как Леонардо.

Отношусь я к Чезаре с почтением,
Был директором он в психбольнице,
И туда к нему на излечение
Попадали прекрасные лица.

Изобрёл этот врач краниограф,
Мерил лбы и надбровные дуги,
Составлял твой портрет, как фотограф,
И вердикт выносил на досуге.

Уши торчком и квадратные челюсти,
Узкие глазки, стеклянный взгляд,
Нос как лепешка на плоском черепе –
Это преступник и дегенерат.

На собеседника глянь внимательно
И про Ломброзо не забывай,
Видишь такое – тогда обязательно
Поскорее 02 набирай.

Кто тут гений, а кто сумасшедший?
Разобраться, понять – дело глухо.
Был Ван Гог гениальным, конечно,
Но зачем отрезать себе ухо?

Что тебе на роду написали,
С тем живешь, и твой пыл не остудишь.
Если щель у тебя меж зубами,
Совершать преступления будешь.

Да, наследственность есть, это верно,
Но условия жизни важнее,
Если мерзко вокруг, если скверно,
Поневоле ты станешь злодеем.

От науки Ломброзо попало,
Мол, теория ваша – ошибка,
Слишком прост ваш портрет криминала,
Мы о нем вспоминаем с улыбкой.

Слуга двух господ

Мне с детских лет хотелось быть двойным агентом,
Меня тревожило всегда двойное дно,
Двум господам служить – ах, как прекрасно это,
И получать два гонорара не грешно,
Как это здорово – работать на два фронта
И балансировать легко меж двух огней,
Шары бильярдные дуплетом бить проворно
И гнать, пришпоривая, сразу двух коней, но…

Кто слуга двух господ, тот сидит в двух креслах
И на конкурсе чудаков займет второе место.
Зайцев двух не убьешь с одного удара,
Я сапог, ты сапог, мы с тобою пара!

И был примером для меня двуликий Янус,
А также пара: доктор Джекил – мистер Хайд.
Живем два раза – Джеймсу Бонду так казалось,
Я мир двойных стандартов принимал за рай.
Такая жизнь мои удваивала силы,
И умудрялся я работать за двоих,
В глазах порою от усталости двоилось,
Но, если в двух словах, я весел был и лих.

Две стороны всегда найдутся у медали,
Но двух путей не может быть у корабля.
Была двойная бухгалтерия в начале,
А на табло горят в итоге два нуля.
Известно всем, что бабка надвое сказала,
И от горшка до унитаза – два вершка.
Вторая молодость в окошко постучала:
То мой двойник ко мне пришел издалека.

Let my people go

Чтут евреи память Моисея,
Потому что он
Оказался в десять раз умнее,
Чем фа-фараон,
Моисею вывести евреев
Бог команду дал,
Но про эту Божию затею
Фараон не знал.

В черном теле праведных евреев
Фараон держал,
Кирпичи соломенные делать
Он их заставлял,
Бог сказал, поскольку с фараоном
Лично ты знаком,
Ты ему поведай по-простому:
Let my people go!

Let my people go!
Let my people go!
Отпусти народ мой, ничего,
Что топать далеко,
Делать из соломы кирпичи
Не будем больше никогда,
Есть земля обетованная
И Богом нашим данная
И надо нам туда.

Это кто ж вас надоумил, братцы?
Ваш еврейский Бог?
Это он для вас большая цаца,
Для меня – никто.
Вы совсем с ума сошли, евреи,
Как вас отпускать?
Вы еще построить не успели
Замок из песка!

Услыхал Господь такие речи
И рассвирепел,
И устроил египтянам сечу,
Чистый беспредел:
Жабы, мор, и град, и тьма, и мошки,
Все пустил он в ход,
Отпускай евреев, фараошка,
Let my people go!

Где ты, где ты, райская долина,
Молоко и мед?
Сорок лет носило по пустыне
Избранный народ.
Из неволи Моисей их вывел,
Сгинул сам в пути,
А свободным, молодым и сильным
Повелел дойти.